Рассказ По долгу службы

28.06.2014

    Когда меня приняли на работу в рекламный отдел крупной фирмы, моей радости не было предела. До этого я три года просидела дома и свои опостылевшие стены видеть не могла. Да и наше финансовое положение оставляло желать лучшего: в семье музыканта часто бывает то густо, то пусто.

    Мне повезло: уже на третьей неделе активных поисков я нашла тот вариант, который меня полностью устраивал: работа по специальности, хорошие деньги. Они заинтересовались моим резюме и в результате пригласили на собеседование. Начальник рекламного отдела Николай Петрович, полноватый мужчина лет пятидесяти пяти, во время беседы смотрел на меня добрым, почти отеческим взглядом, и это здорово подбодрило меня. А в конце, когда он сообщил мне, что с понедельника я могу приступать к работе, я чуть не запрыгала от радости. Мы обговорили все условия: в ближайшем будущем планировалась моя загранкомандировка. Он проводил меня до выхода из своей приемной, а в дверях нагнулся ко мне и произнес негромко:

 - Вы украсите нашу контору своим присутствием.

    Я смутилась и пробормотала, что, мол, очень рада и все такое, а он поднес мою руку к своим губам и церемонно поцеловал. Домой я летела как на крыльях, будущее обещало быть радостным и безоблачным...

Я и мой шеф: Начало охоты

   Мой кабинет оказался рядом с приемной шефа. В понедельник утром он сам вызвался меня проводить, познакомить и все показать.

  Наш этаж был небольшим, но уютным: коридор причудливо сконструированного здания вился со множеством закоулков и изгибов. Мужчины смотрели на меня с интересом, женщины - оценивающе. Женщин, конечно, было больше. Напоследок шеф привел меня в мой кабинет. Церемонно распахнув передо мной дверь, он сказал, коротко хохотнув:

- Мы с вами, так сказать, соседи... Если что, заглядывайте без церемоний. Буду рад. Кстати, приглашаю вас вечером отметить радостное событие, заодно и познакомимся. Надеюсь, вы любите мартини?

    Смущаясь, я ответила, что люблю.

- Ну и отлично. Красивые женщины должны любить хорошие напитки!

   И ушел, оставив меня с легким ощущением тревоги. Впрочем, она быстро улетучилась. Моя непосредственная начальница, попросившая называть ее просто Таней, - крупная дама в драгоценностях - обрушила на меня огромный поток информации, и работа закрутила меня. Она знакомила меня с проектами, рассказывала о планах, показывала их работы.

    В общем, мой первый день был во всех отношениях удачным, насыщенным, интересным, короче, таким, о котором я мечтала...

- Тебя подождать?

   Я вспомнила про приглашение и покачала головой.

- Меня шеф звал сегодня на отмечание... - и добавила, чувствуя, что это звучит как-то не так. Наверное, даст какие-нибудь инструкции.

   Таня посмотрела на меня странным взглядом.

- А-а. Ну ладно...

    В дверях она запнулась, будто хотела что-то сказать, и повернулась ко мне:

- Ты с ним будь поосторожнее. Он у нас известный любитель женщин.

    Я улыбнулась.

- Спасибо, я буду иметь в виду.

   И Таня ушла, на прощание жалостливо посмотрев на меня. Мне этот взгляд не понравился. Однако я взрослая сознательная женщина, и уж чем-чем, а мужским вниманием меня запугивать трудно. Короче, я заперла свой кабинет и пошла к шефу.

   Николай Петрович страшно обрадовался, и видно было, что он меня ждал: на журнальном столике у окна стояли бокалы, бутылка, шоколад и фрукты.

- Садитесь, Даша, сюда... Вы позволите, если я буду называть вас на "ты"? Мне можно, у меня дочка вашего возраста...

    Мне было неловко сказать ему, что я бы предпочла, чтобы он называл меня на "вы", поэтому ничего не ответила, и он воспринял мое молчание как "да".

   Вообще с ним я все время почему-то чувствовала себя неловко хотя он вел себя вполне корректно, улыбался, держался на расстоянии. Но в нем было что-то неуловимо неприятное - и в его блестящих глаза, и в отталкивающе ярких губах, и в коротких толстых пальцах... Кроме того, говоря, он то и дело вставлял всякие фразы, которые меня коробили. Например, когда я сказала, что у него в кабинете немного душно, он сказал, что открыл бы форточку, если бы не боялся простудить "твою прекрасную грудь". Я съежилась.

    Потом он спросил, есть ли у меня муж. Я сказала, что да, есть, он кивнул:

- И это правильно - воздержание вредно для здоровья, не так ли?

   Я уже просто не знала, куда девать глаза. Хотелось сбежать на край света и не видеть этих маслянисто поблескивающих глазок.

     Когда мы чокались, Николай Петрович сказал мне:

- А не выпить ли нам на брудершафт? - и выразительно посмотрел на меня. Я наотрез отказалась.

    Я сидела на диване, Николай Петрович, в кресле напротив, потом он встал, прошелся по кабинету, обошел стол и сел на диван рядом со мной. Я шарахнулась в угол дивана, он придвинулся.

- Апельсин будешь? - спросил он и, не дожидаясь ответа, потянулся к вазе со фруктами. При этом другой рукой он как бы невзначай оперся о мое колено. Я резко вскочила.

- Спасибо, Николай Петрович, но мне пора.

- Так я тебя провожу!

- Не надо, я ... сама.

- Нет-нет-нет, и слушать не желаю, чтобы такая красивая женщина так поздно возвращалась одна! Сейчас поймаем машину...

    Я представила себе, что мне предстоит провести еще полчаса с ним в машине, и попятилась к двери.

- Нет, спасибо, меня муж встречает, до свидания, я пойду...

   И выскочила как ошпаренная. Секретарши, слава богу, уже не было - вид у меня был, думаю, двусмысленный. Я быстро выбежала на улицу - время было уже позднее, а оставаться с шефом наедине в офисе... Нет, увольте!

    На улице я подняла было руку, но потом опустила ее: нервы были взвинчены, и оставаться наедине с незнакомым мужчиной мне сейчас совершенно не хотелось.  Поэтому я пошла к автобусной остановке.

Все женщины делают это, так что смирись!

    В последующие дни атаки со стороны Николая Петровича становились все активнее. Однажды я была в комнате у дизайнеров, когда он туда зашел, и меня поразило то, с какой фамильярностью он обращался с девочками, хлопал их по щекам, гладил по спинам (а они молча терпели!), и как два парня, работавшие в отделе, этого демонстративно не замечали.

   Позже я однажды зашла в курилку, где в это время курила молодежь. Девчонки поругивали шефа - мол, он их достал своим пошлепываниями. А парни только смущенно хихикали. Я не выдержала и спросила их:

- Ребята, а вам что, слабо заступиться за девчонок?

    Они ничего не ответили, застенчиво отводя глаза...

    А в один из вечеров шеф поймал меня в коридоре, в одном из укромных темных уголков, загородил мне проход и вкрадчиво так сказал:

- Дашенька, я думаю, нам с тобой как людям творческим пора познакомиться поближе... Как ты смотришь на то, чтобы сегодня сходить в хороший ресторан? Я уже заказал столик на двоих.

    Я пыталась выбраться из западни. Но Николай Петрович уперся рукой в стену - вроде бы просто так, но уйти я не смогла - и смотрел на меня выжидающе. Я пробормотала:

- Я не могу... У меня семья... И вообще...

- Запомни, детка, когда начальник о чем-то просит, то это не просьба, это приказ. Разве ты об этом не знала?

    Обаятельно улыбнулся и добавил:

- В общем, жду тебя в семь часов внизу, - и отпустил руку.

   Я побежала по коридору, не оглядываясь, ворвалась в женский туалет и захлопнула за собой дверь. Затем я вернулась в свой кабинет, а оттуда позвонила Татьяне:

- Таня, у меня болит голова, вроде температура... Можно, я сегодня уйду пораньше? Я все сделала, текст готов, возьмите в моем компьютере...

    Татьяна меня отпустила, и я тихо прокралась по коридору к выходу.

    Наутро, как только я вошла в свой кабинет, зазвонил телефон. Секретарша Николая Петровича сообщила мне, что он меня вызывает. Я глотнула прямо из горлышка "Ново-пассит" и пошла в соседний кабинет, решив про себя, что оставлю дверь открытой.

     Шеф, мрачный как собака, кругами ходил по комнате. Я зашла к нему, оставив щелку в двери, но он подошел и с треском ее захлопнул.

     Потом вплотную приблизился ко мне и взял меня за подбородок. Я онемела от страха.

- Ты думаешь, я позволю меня динамить? Ты что из меня дурачка делаешь?! Я ждал тебя вчера, между прочим, - шипящим шепотом произнес он, вплотную приблизив свое лицо к моему. - Хочешь у меня работать, будешь делать, как я скажу! Ясно?

     Меня била крупная дрожь. Он все не отпускал мой подбородок.

- А то смотри, вышвырну тебя на улицу. Да еще такую запись в трудовой книжке сделаю, что тебя потом даже дворником не возьмут!

     Он резко оттолкнул меня.

- Сегодня чтобы в семь как миленькая ждала меня у выхода! Все, шагай, свободна!

     Прямо из его кабинета я отправилась к Татьяне.

- Таня, я хочу с вами поговорить...

     Татьяна оторвалась от монитора.

- Про шефа, что ли?

     И тут у меня, к моему огромному стыду и ужасу, полились слезы. Я закрыла лицо руками, но они капали, сочились между пальцев. Таня вскочила и бросилась ко мне.

- Даша, да что с тобой? Господи, это тебя так наш павиан довел? Да где же этот чертов платок... На, возьми!

     Я уткнулась лицом в платок.

- Понимаете, - сказала я ей, когда немного успокоилась, - я не могу просто так отказаться от этой работы... Я так долго ее искала. И потом, деньги... У мужа сейчас творческий кризис, он не работает. А сыну нужно пальто на осень, и мама болеет, надо покупать лекарства...

     Таня стояла у окна и смотрела вниз, вроде не слушая меня. Потом она повернулась, у нее были грустные глаза.

- Ты знаешь, мы почти все через это прошли. Ну что делать, такой у него характер... Ему обязательно надо переспать с новой сотрудницей. Он потом теряет к ней интерес и отстает, но когда появляется новенькая, он должен затащить ее в постель.

- И что, никто не возражал?

- Почему никто, была одна девушка, она вылетела со скандалом.

- А... остальные? Что, неужели все с ним спали?

- Ну почему, не все... Но многие.

    От Татьяны я позвонила мужу и попросила встретить меня у выхода с работы. Олег был недоволен - я явно оторвала его от работы, но встретить обещал. От Тани я вышла в самом решительном настроении. У меня был готов план действий.

"Делай что хочешь, но только тихо!"

  Через несколько дней я добилась встречи с вице-президентом нашей компании. Вице-президент оказался вальяжным роскошным мужчиной - дорогой костюм, элегантные туфли, хорошая прическа. В кресле вылялась сумка, из которой торчала теннисная ракетка. Он внимательно выслушал мои жалобы на то, что Николай Петрович не дает мне прохода и мешает нормальному рабочему процессу. Слушая меня, он кивал, рассеянно водя пальцем по полированной поверхности стола. В конце своей жалобы я добавила, что от его притязаний страдаю не только я. Вице-президент удивился:

- Да? Не слышал! Надо же, какой прыткий! - и я, к своему ужасу, расслышала в его голосе зависть.

    В общем, он пообещал мне, что обязательно разберется, но я, если честно, не надеялась на помощь... Тем больше было мое удивление, когда вечером мне позвонила его секретарша и попросила завтра зайти.

    На следующий день, когда я зашла утром в кабинет директора, то увидела там Николая Петровича и Таню.

- А, вот и наша молодая сотрудница! - приветствовал меня вице-президент. И сказал: - Я бы хотел поговорить со всеми вами насчет нашей совместной работы...

   Дальше, в течение двадцати минут, он говорил о том, как важно всем работать в контакте, что мы должны быть одной командой и что это нужно для пользы дела. В конце он сказал, что очень надеется на то, что все разногласия мы будем решать сами.

    Я была разбита, раздавлена, уничтожена... Но напоследок, когда мы уже выходили из кабинета, он бросит шефу:

- Николай, а ты останься! - и мое сердце взыграло от радости.

    В дверях я умышленно задержалась, пропуская вперед Татьяну, и вся обратилась в слух. И, уже когда закрывала за собой дверь, услышала:

- Петрович, да ты, оказывается, ходок! Хотя я тебя понимаю: с такой бы и святой Антоний согрешил. Но ты все-таки постарайся потише...

    Дверь закрылась, дальнейшего я не услышала, да это было уже и неважно...

"Повышение зарплаты надо заслужить..."

    Вечером я пришла домой совершенно разбитой. Господи, за что мне это? Остаться без этих денег мы сейчас просто не можем. Муж, понадеявшись на мою работу, ушел, как он выразился, "в творческий отпуск".

     Разве я могла предположить, когда три месяца назад летала от счастья, что через какое-то время буду ходить на работу, как на каторгу, что когда меня будут спрашивать о работе, я буду мрачнеть и отмалчиваться, что, по вечерам у меня будет болеть голова, и я буду сидеть на кухне со стаканом вина, и что мне придется врать собственному мужу в ответ на его тревожные расспросы, потому что изменить он все равно ничего не сможет, помочь мне - тоже, а мордобой с шефом - не самое лучшее решение проблемы...

   Зачем мне мучить еще и близкого человека, мало моих мучений? Свое состояние я объяснила сезонной депрессией, плохим самочувствием, а бутылки из-под вина аккуратно выбрасывала в мусоропровод...

   А на следующий день я узнала, что не еду в обещанную заграничную командировку, во многом ради которой склонилась в пользу этой работы. Сжав зубы, я постучалась к Николаю Петровичу.

- А, это ты... Заходи.

- Николай Петрович, я хочу понять, почему отменили мою командировку и есть ли для этого какие-нибудь служебные причины.

- Причины-то? Причины есть, конечно... Но, ты знаешь, - мой шеф встал и задумчиво прошелся от стола к окну, - вообще-то это не самая большая неприятность, которая может произойти. Я, например, сейчас думаю: не переборщили ли мы с твоим окладом? Оклад - штука такая, сегодня больше, завтра меньше... Но если ты заслужишь, - тут он сделал многозначительную паузу, - то, конечно, зарплату я тебе увеличу, это не проблема. Если заслужишь!

    И он засмеялся, довольный своей шуткой. Через две недели я получила зарплату - на сто долларов меньше.

    Я пошла к Татьяне, но она мне с порога откровенно заявила:

- Все понимаю, но помочь не могу!

    И, в общем, я ее не осуждаю. В конце концов она не обязана из-за меня лишаться работы...

   Но посягательства на мою честь вовсе не прекратились. И однажды, когда шеф в очередной раз попытался ущипнуть меня, я сказала:

- Николай Петрович, я расскажу все вашей жене!

    Он принужденно засмеялся:

- Детка, не нервируй меня.

Мышеловка чуть не захлопнулась.

   Затем мы не разгибались две недели, сдавали новый проект. Было много работы, и шеф оставил меня в покое - я надеялась, что он обо мне забыл. Но однажды вечером, когда я засиделась допоздна, вдруг скрипнула дверь в моем кабинете, и я увидела на пороге его.

- Работаем?

   Я сидела, вжавшись в кресло, отказываясь верить тому, что сейчас произойдет. Николай Петрович подошел ко мне и молча схватил меня за руки.

- Ну чего ты сопротивляешься? - шепотом спросил он. - Пойми, тебе понравится, ты еще не пробовала с нормальным опытным мужиком!

    С этими словами он завалил меня на стол, обхватив сзади. Вдруг кто-то снаружи его позвал. Шеф отскочил от меня как ошпаренный. Татьяна громко спросила за дверью:

- Николай Петрович, вы здесь?

    Он отпустил меня и пошел к двери, на ходу застегивая брюки и не оборачиваясь. По удаляющимся шагам я поняла, что они вместе с Татьяной вместе куда-то пошли. Я закрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Меня била крупная дрожь...

Последний шаг, первый шаг...

   На следующий день утром, когда я зашла в свой кабинет, я увидела букет цветов. Цветы я сунула в корзину, вынесла в туалет и тщательно вымыла руки. Когда вернулась, услышала, что в кабинете разрывается телефон.

     Я сняла трубку.

- Даша? - промурлыкал шеф. - Детка, это я. Что, опоздала? Не хочешь зайти поздороваться?

     Я зажмурилась...

    Работать я не могла, все валилось из рук. Я тупо посматривала в окно, машинально правя текст на мониторе. Нельзя сидеть и ждать, когда он зажмет меня в угол. В конце концов я знаю его домашний телефон - как-то он вышел из кабинета, оставив на столе свой мобильный, и я полистала записную книжку. А секретарша однажды, рассказывая что-то в курилке про его жену, назвала ее по имени. Недолго думая, я набрала номер. "Ирина Георгиевна?"

     ... Вечером, когда я зашла к Николаю Петровичу, мне удалось незаметно засунуть спичку в замок. Поэтому, когда он задрал на мне юбку, обхватив руками мои бедра ... дверь бесшумно открылась, и вошла полная крашеная блондинка. Несколько секунд она смотрела на эту сцену, а затем подошла к онемевшему шефу и врезала ему по физиономии.

- Еще разок! - попросила я ее сквозь слезы.

    Три дня его не было. На четвертый, когда я пришла на работу, одна из девочек, неизвестно откуда все знавшая, шепнула мне в коридоре, что шеф на месте. Не успела я дойти до своей двери, как меня поймала секретарша:

- Даша, вас зовут...

    Шеф сидел за столом. Когда я вошла в кабинет, он, не поднимая головы, произнес:

- Ты уволена. Пошла вон отсюда. Расчет в бухгалтерии.

    Я развернулась и услышала в спину:

- ...!

    Потом вышла на улицу. В сумке у меня лежала трудовая. Светило солнце, начиналась весна...

- Ничего, - сказала я вслух сама себе. - Прорвемся.

    Я посмотрела наверх и увидела, как в окне шефа едва заметно шевельнулись полоски жалюзи.

• < Назад
• Вперёд >

Оставьте свой комментарий

• Имя (Требуется):
• Email:

0

Type the text presented in the image below. Not clear? Обновить капчу

Обновить комментарий Подписаться Соглашаюсь пользовательское соглашение.

• Комментарии

Комментарии

• Старые сообщения - первые
• Последние сообщения - первые

• Комментарии не найдены

Stickies

Понравившиеся